— Он провел там несколько месяцев, а потом случилась та вспышка болезни…

— О чем ты? — не понял Йен.

— Ты знаком с Себастьяном Риволи? — старик задал встречный вопрос, проигнорировав приставку «де».

— Эмм… — вопрос заставил Йена задуматься, — Мы встречались пару раз. Давно. Причём тут он?

— Не он, а его отец — Бастиан. В то время он получил землю на Ветерисе, и начал строительство своей цитадели. Как позже выяснилось, место он выбрал не самое удачное. Крепкая, на первый взгляд, скала, пошла трещинами, как только туда загнали технику и начали строить фундамент. Она рассыпалась, и оказалось, что слой камня скрывал кое-что интересное, — Ластор сделал паузу, отвлекшись на вьюгу, с остервенением швыряющую снег в окна. Йен не торопил его.

— Они нашли там вход в галереи древнего строения, погребённого под скалой. Совсем небольшого — всего четыре коридора, зал, и две комнаты. Рабочие спустились туда, чтобы исследовать находку, и через день половина из них слегла от неизвестной болезни. Ещё через двое суток они умерли в страшных мучениях, а оставшиеся рабочие начали обнаруживать у себя симптомы этой инфекции. Старший Риволи оказался не дураком, и закрыл всю стройку на карантин. Вместе с собой, — многозначительно добавил лакей, — Понимал, что если инфекция распространится, сдержать её будет очень трудно. В тот момент на Ветерисе было совсем немного людей, но кто знает, что взбредёт в голову больным? Угнать корабль и перенести болезнь на любую планету могли многие из тех, кто там был. Риволи сообщил Империуму о происшествии, и вызвал представителей де Сергийос. Твой отец был знаком с Бастианом — собственно, именно по его приглашению он и прилетел на Ветерис. Но он наотрез отказался покидать пределы карантина, хоть и был далеко, когда случилась вспышка. Вместо этого убедил Риволи пустить его внутрь, и дать обследовать помещения, пока туда не нагрянули медики Империума, и не вывезли все строение по кусочкам. Уж не знаю, как ему удалось, но он собрал там целую гору данных, а через несколько дней прибыли де Сергийос. Им удалось спасти всех выживших к тому моменту, включая самого Бастиана, но помещение они уничтожили, предварительно вывезя оттуда все мало-мальски ценное. Твой отец вернулся домой — на редкость довольным. Говорил, что обнаруженное на Ветерисе продвинет его исследования далеко вперёд. Спустя полгода затворничества в лаборатории, он отправился в Солар, вместе со всеми своими записями, оттуда улетел на Руанду — и больше не вернулся.

Старик смахнул ладью Йена с доски, и поставил на ее место своего коня.

— Ты не говорил об этом раньше. И в его документах я ничего подобного не видел, — задумчиво протянул парень, глядя на доску. Шансов победить было невероятно мало, но всё же… Следующим ходом он разменял ещё одну ладью на слона.

— Сдались они тебе, — проворчал Ластор, вновь переходя на элирийский, — Думаю, из-за этих исследований он и пропал, — старик махнул рукой, — А ты с тех пор ищешь, непонятно что. Зачем тебе эти древние истории? Просто живи, парень! Найди себе девушку, заведи детей. Побори чёртово проклятье, но не с помощью книг и файлов, а с помощью воли!

Йен ничего не ответил. Он и сам не знал, что ищет. Раньше ему казалось, что он постигает тайны мироздания, но на деле это было выдуманное развлечение, и он лишь следовал той истории, что сам сочинил.

После событий на Эдеме и смерти Элли всё изменилось. Последнему де Райдо казалось, что ещё немного — и он сообразит, что ему суждено сделать, но этот момент всё никак не наступал…

— Эй, парень!

Йен тряхнул головой.

— Извини, я задумался.

— Вот об этом я и говорю! Тебя что-то гнетёт, — продолжил Ластор, запирая черного короля в коробку из пешек своим вторым конем, — С тех самых пор, как ты прилетел. Днём пропадаешь в лесу, ночью копаешься в своих файлах, не спишь нормально. Ни слова о последнем году жизни. И глаза у тебя точно такие же, как и тогда когда ты понял, что Клауд больше не вернётся.

Йен внимательно посмотрел на старика.

— Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы, Ластор, ты должен это понимать. Со мной кое-что произошло — на Эдеме. Много всего, и за очень короткое время. Погибли люди, и в этом есть моя вина. Ответов на свои вопросы я не нашел — последних только прибавилось. И даже если я тебе расскажу всё как есть, — Йен подвинул своего слона на три клетки, и закрыл королю Ластора все пути к отступлению, — То ничего не изменится — по крайней мере, для меня. Шах и мат.

Старик, слушавший его, удивлённо посмотрел на доску. Осознав, что эту партию он проиграл, Ластор оскалился, и хлопнул Йена по плечу.

— Да и хрен бы с тобой, в таком случае. Расскажешь, если захочешь, — он встал из кресла, сходил на кухню и вернулся с ещё одним кувшином, — Судя по всему, метель поднялась нешуточная, и мы с тобой оказались заперты на два-три дня. Можем обсудить твою невероятную победу, если хочешь. Или попробуешь её повторить?

Старый лакей немного ошибся — буря не утихала целых пять дней, и когда за окнами второго этажа в просветах облаков наконец проглянулось небо, Йену пришлось вылезать через них, и откапывать дом. Мясо, разумеется, закончилось, и парень отправился на охоту, надеясь подстрелить хотя бы щуплого зайца.

За эти дни он хорошенько обдумал свое положение, и пришел к выводу, что в скором времени ему придется оставить Ластора. Йен хотел понять, над чем работал его отец, и почему он так внезапно исчез, но узнать это, оставаясь в глуши было невозможно. Впрочем, это была не единственная причина.

Хотя предпосылок для беспокойства не было, Йен всё же ощущал нечто тревожное. Нарастающий ком страха, родившийся в районе сердца. Откуда он взялся, де Райдо не знал, но чувствовал, как эта мерзость вот уже несколько дней опутывает его своими щупальцами. Избавится от этого ощущения никак не удавалось, и возможно именно поэтому, выследив семейство гуран, он первым же выстрелом промазал и спугнул их.

Йен шёл по следу несколько часов, пытаясь догнать дичь — но тщетно. Он уже подумывал вернуться с пустыми руками — скоро начнёт смеркаться, а он забрался достаточно далеко от дома, спустившись в скованную холодом долину.

Неожиданно его раздумья оказались развеяны — чуть ниже по руслу замёрзшей реки Йен заметил двух резвящихся детёнышей гуран. Они были похожи на тех животных, что когда-то жили на Земле: тонкие ножки, длинные шеи, короткие хвостики. Тёмно коричневая расцветка, несколько белых полос на спине, и крошечные рожки. Улисс тут же определил, что этим малышам нет ещё и трёх месяцев.

Йен скользнул за один из больших камней, в изобилии разбросанных по берегу и скинул с плеча винтовку. Настроив ее на короткую очередь, медленно выглянул из-за укрытия.

Ветер дул ему в лицо, и чуть наискось от животных. Это было на руку — значит, они его не почуют. Парень знал — если двое детенышей здесь играют, значит, их родители должны быть неподалёку. Он поймал в прицел малышей, смешно скользящих по льду, и перевел взгляд дальше, осматривая заросший густым лесом склон на другом берегу реки. Он был занесён толстым слоем снега, и мощные лапы хвойных деревьев прикрывали чащобу от посторонних взглядов.

А вот и цепочка следов — тянется от реки к лесу, чуть ниже по течению от того места, где резвились животные. Шорох ветвей, и Йен плавно повел стволом в ту сторону, внимательно вглядываясь в прицел. Так и есть, сразу за деревьями ходит самка — разрывает снег и промерзшую землю, ищет съедобные корни.

Убивать мать этих малышей Йен совсем не хотел — без неё они не протянут и недели, а таких прекрасных и гордых животных он не видел очень давно. Но вот если рядом есть самец…

Йен знал, что мужские особи гуран не привязаны к одной самке, и их популяция на порядок выше, чем женских. Многие самцы, прежде чем приступить к брачным играм, сражались со своими соперниками насмерть, изрядно сокращая количество себе подобных. И даже если бы Йена поймали за браконьерство (что в такой глуши было просто смешно), за убийство самца гуран он отделался всего лишь небольшим штрафом.