— Расскажите, что произошло на Эдеме с момента вашего прибытия и до того, как вы покинули планету. С самого начала, в деталях и — не вдаваясь в оценочные суждения.

Ко мне вернулась возможность говорить, и я начал пересказывать всю историю с самого начала. Уже в который раз… А когда закончил — посыпались уточняющие вопросы, на которые, за неимением спутника и стека с воспоминаниями, иногда ответить было весьма сложно.

К слову — об Элли Примархи не спросили ничего. О Йене — только то, насколько он был посвящен в украденную мной у моей же семьи информацию о проекте «Синтрофос». Зато на Ирио я потратил добрый час, вспоминая всё, что отложилось у меня в памяти — вплоть до поведения его зрачков при переговорах, и жестах, которые он использовал.

Не скрою, без спутника всё это казалось мне очень размытым, находящимся будто в тумане, и я несколько раз упомянул, что не уверен в правильности своих воспоминаний. Впрочем, Примархов это нисколько не смутило. Где-то в середине допроса я понял — почему.

Все то время, что я стоял посреди зала, мне казалось, что я ощущаю лёгкие прикосновения к своей инфоструктуре. Спустя некоторое время я понял, что это не просто ощущение — Примархи каким-то образом считывали данные с моего мозга.

Не со стека и спутника, которые отсутствовали, не с инфоструктуры, на которую я не мог воздействовать и не мог ощущать — а прямо с мозга… Я не мог сообразить, как они это делают, и почему чувствую подобное вмешательство без спутника — тоже не знал.

Но отчего-то был уверен в своей правоте…

Когда вопросов не осталось, главы семьи снова замолчали — лишь пристально смотрели на меня, не отрывая взгляда. Тревожное ощущение усилилось, и я с нетерпением ждал дальнейшего развития событий. А ещё у меня жутко затекли ноги — я простоял на одном месте (по моим прикидкам), больше трёх часов.

— Алан де Пайле, — моё имя прокатилось под звездным сводом так резко и громко, что это заставило меня вздрогнуть, — вы обвиняетесь виновным по двум пунктам. Первый: кража семейной информации и разглашение ее посторонним лицам. Второй: создание конфликтной ситуации с домами де Валиант, Ямато, а также с Императорским двором — путем кражи редчайшего артефакта у одного из Советников Эдема и заключением незаконной сделки с кланом Ямато. Вы нарушили семнадцать пунктов Императорских эдиктов. Нами было принято единственное возможное решение относительно вашей персоны.

«И что, всё?!» — в замешательстве подумал я, — «К чему тогда такой долгий допрос? Мне даже не дадут оправдаться?!»

Я был возмущен, хотя понимал, что Примархи кругом правы. И даже не представлял, что можно сказать в свою защиту.

— Что со мной станет? — хрипло спросил я.

— Вы останетесь в Цитадели на неопределенный срок — пока последствия ваших действий не будут нейтрализованы, а информация, которой благодаря вам лишилась семья де Пайле, не будет восстановлена. Вы не покинете пределы крепости, и лишитесь возможности контактировать с другими людьми. Обычно в подобных случаях мы изымаем у обвиняемого его спутника, но у вас его и так нет — однако контакт с инфосферой для вас будет полностью перекрыт. Как и возможность использовать биотек.

С каждым новым словом я падал духом. Это, конечно, не смерть, но остаться в душных подвалах, без всякого контакта с людьми, да ещё и на неопределенный срок… Словно оказаться в одиночной камере, выдолбленной в астероиде.

Я откашлялся.

— Могу узнать хотя бы примерные сроки своего заключения?

— Нет. Это будет зависеть от многих факторов.

— В таком случае, прошу разрешения попрощаться с отцом и братом.

— Исключено, — отрезал Примарх, сидящий по центру, — Вы покинете этот зал под охраной фейдов. Они отведут вас в камеру. Дальнейшие инструкции, если они появятся, вам передадут.

Я ничего не понимал. Какого чёрта меня не посадили под замок сразу — как только я рассказал отцу о том, что произошло?

— Могу я сказать несколько слов?

Примархи снова переглянулись, и тот седовласый, что ранее прочёл мои мысли, кивнул:

— Если поторопитесь.

Я попытался собраться с духом — как назло, ничего умного в голову не приходило, но молчать после такой просьбы было бы совсем глупо. Я открыл рот, чтобы заявить об отсутствии в моих действиях злого умысла; возможно, посетовать на неосторожность, и попросить смягчить наказание. Честно говоря, я понимал, что мои слова ничего не изменят, но должен был хотя бы попытаться!

К счастью, меня избавили от необходимости придумывать оправдания.

Двери за моей спиной тихо открылись, и в зал вошёл ещё один человек. Все взгляды тут же оказались прикованы к нему — кроме моего. Чья-то воля не дала мне повернуться, а через секунду я понял, что меня снова обездвижили. Человек стремительно прошел мимо, и загородил меня собой.

— Прошу прощения за вторжение, Примархи, — он чуть склонил голову, и его голос показался мне очень знакомым. Вглядываясь в выбритый затылок, я с удивлением понял, что уже видел этого человека!

— Сегодня что — день открытых дверей? — сухо поинтересовался мужчина, объявивший мне приговор, — Сейчас идёт заседание, Элиас, дождись окончания.

— Вообще-то я здесь из-за Алана, — новый гость развернулся ко мне, и слегка улыбнулся, — В этом деле появились новые детали.

— И они не могут подождать?

— Сами скажите, — Элиас отстегнул от браслета свой кристалл и, подойдя к кафедре, положил его перед Примархами. Над твердой поверхностью возникла голограмма, но я не смог разглядеть, что на ней изображено. Однако это, похоже, было нечто очень важное — лица представителей совета вмиг окаменели, а глаза налились цветом таким темным, что сейчас Примархи мало напоминали людей.

— Как видите, события начали разворачиваться чрезвычайно быстро, — заметил Элиас, убирая кристалл обратно, — И в подобном свете…

— Что ты предлагаешь?

— Нужно первыми найти этого человека. А если он уже у Ямато — изолировать от них другие астро. Также следует узнать, кто помогает клану на Варанте, и что этим людям известно. И самое главное — добраться до храма первыми.

Обо мне все словно забыли, но я всё также не мог пошевелиться.

— Отправим туда отряд. Езжай сам, возьми с собой десяток фейдов и скаяра. Вылетайте сегодня-же.

— Повторюсь — я здесь из-за Алана. Наш скаяр мертв, а этот молодой человек может его заменить.

В зале повисла такая тишина, что я услышал свое сердцебиение. Невольно вспомнились сны о странном храме, и неожиданно помещение изменилось — воздух вокруг меня стал густым, а под куполом, сменив звёздную карту, появилась проекция той самой трехглавой пирамиды. Четверо Примархов встали со своих кресел, а оставшийся сидеть посередине мужчина сдвинул брови.

Видение рассеялось также быстро, как появилось. Я был в полнейшем шоке, а вот Элиас напротив — был доволен и улыбался, показывая на меня рукой.

— Видите? Парень знает куда больше нас, хоть пока и не подозревает об этом. Он один из скаяров — первый, за много десятилетий! И нам очень повезло, что он сейчас здесь!

— И ты просишь отдать его тебе? Вместо наказания позволить… — начал было средний, но его перебил седовласый.

— Выбор у нас невелик, Амрон. Старый скаяр мертв, ты слышал Элиаса. Нам действительно повезло, что в череде всех произошедших событий у нас сразу же появился новый кандидат. С учётом открывшихся сведений, — он посмотрел на меня, — можете идти. Алан, ты поступаешь в распоряжение Элиаса. Он введёт тебя в курсе дел. Постарайся оправдатьнаши ожидания. Элиас, — он обратился к нему, — у тебя два дня, а потом вы должны будете отправиться на Варант.

Я не верил своим ушам. Вот так запросто Примархи сменили гнев на милость? Что же тут происходит?

Элиас слегка поклонился совету и повернулся ко мне. Я почувствовал, что удерживающее меня поле исчезло, и чуть было не грохнулся на пол — ноги затекли так, что я их почти не ощущал. Элиас взял меня за плечо, и повёл к выходу из зала.